Правосудие

В период полного безвременья, году в девяносто четвертом, когда по основному
месту работы денег практически не платили, предложил мне дружок подработать
в отделочной бригаде. Взяли подряд на косметический ремонт районной прокуратуры.
Что за район и что за город - я промолчу. Но тако-о-ого бардака я даже
не предполагал.


Прокуратура располагалась в жилом доме, занимая первый этаж - четыре обычных
квартиры - в одном из подъездов. Так что работа мало чем отличалась от
обычного домашнего косметического ремонта. Следаки - в основном молодые ребята
и девчонки - освобождали нам квартиры по очереди. Даже мебель не выносили -
двигали из угла в угол. В наспех освобожденных помещениях тут и там валялись папки
со старыми делами. Но больше всего поражало количество валяющихся беспризорно
вещдоков с бирками. Ножи, топоры, стартовый пистолет, затвор от винтовки,
пакетики, конвертики? Когда мы обратили на это внимание одного из следаков,
он повел нас в соседнюю квартиру, где переоборудованный под кладовку
совмещенный санузел был под потолок завален таким же барахлом. По отработанным
делам, - объяснил следак, вещдоки должны вывозить и уничтожать со временем.
Но никому это на? не нужно.

Работали мы вчетвером. Было весело и ненапряжно. Никто не стоял над душой.
То и дело к нам вламывались посетители прокуратуры. В зависимости от контингента
мы или посылали их по адресу, или говорили что-нибудь типа, что прокуратура
переехала, а здесь теперь будет дом терпимости. Один мужик, помню, спросил:
а какая, мол, разница? Примерно с часу до трех прокуратура вымирала,
сотрудники расходились на обед. Ну и мы, переодевшись в цивильное, шли
в ближайший гастроном, брали бутылочку (не ради пьянства, что такое поллитра
на четверых мужиков?) и садились обедать. Не чем Бог послал, а что собрали жены.
Вот в один из таких моментов и вломилась к нам растрепанная и зареванная женщина
лет сорока примерно с криком: ?Да в конце то концов, кто нибудь найдет управу на
этого изверга!?? Увидев некоторое несоответствие в обстановке, накрытый стол и
четверых жующих мужиков, женщина слегка охолонула.
А мы сидели, разинув набитые рты. Первым пришел в себя Ефимыч. Самый старший
из нас, выполнявший роль негласного бригадира, отставной военный, закончивший
службу в звании полковника, не помню каких родов войск.
Мужик до ужаса представительный. Если не в спецовке, то без костюма и галстука я
его не видел. Ефимыч женщину усадил, сказал: ?Вы успокойтесь. Выпейте вот?.
И налил ей полстакана водки. Говорил Ефимыч всегда веско. Женщина водку махнула
и сидела с круглыми глазами, совсем уж обалдев от такого
приема в прокуратуре.
А Ефимыч говорит: ?Вы не обращайте внимания. У нас, видите, ремонт
небольшой. Рассказывайте?. И женщина сквозь слезы рассказала обычную историю.
Пьет. Бьет. Не работает. Деньги отнимает. Жаловалась в милицию. Бесполезно.
Участковый ничего сделать не может. Дети плачут. Их тоже лупит. А сегодня
грозился убить. Побежала к вам. Что делать? ?Что делать? - говорит Ефимыч.
Пишите заявление. Сейчас я вам бумагу дам, ручку. А там следователь, кому
поручат, будет разбираться?. И в это время в подъезде раздается топот и
крик пьяный: ?Где эта с%ка? В прокуратуру на меня жаловаться? Я те покажу??
И вваливается крендель. Обычный синяк. Руки в наколках. За спиной ходки три
по мелочи. По зоне таких мужики бушлатом гоняют. А тут - герой.
Статьи на него нет. УК он лучше прокурора знает. И буреет от безнаказанности.
И портит жизнь окружающим по мелочи. А ближним от него житья нет.
История и персонаж, действительно, обычные.
С ходу, не обращая внимания на нас, наезжает на тетку: ?А ну-ка, пошла домой, курва!
Я те покажу!? Ефимыч встал меж ними, говорит: ?Гражданин, вы успокойтесь,
присядьте, сейчас мы с вами побеседуем?. Мы тоже напряглись. Тот орет:
?Не о чем мне с вами беседовать!? Но на стул сел. Развалясь, нога на ногу,
пальцы демонстрирует. Тетка в углу жмется. Ефимыч ей говорит: ?Вы домой
сейчас идите, а мы с супругом вашим побеседуем?.
Тетка бочком-бочком, и выскользнула в дверь. Ефимыч садится за стол напротив
кренделя и начинает воспитательную беседу. Говорит уважительно. Что ж, мол,
вы, гражданин, ведете себя так? Жену бьете? Не работаете? Нехорошо это.
Не по мужски. Тот только ухмыляется фиксато. ?Ты, - говорит, начальник,
кончай меня лечить. Или говори конкретно, какие ко мне претензии, или я пошел.
Только нету у вас на меня статьи? И вообще, пошли вы, типа, на? Послать Ефимыча -
это надо быть полным отморозком. Ефимыч говорит: ?Статьи действительно нет.
Поэтому мы для начала ограничимся профилактическими мерами?.
Потом встает, снимает пиджак, вешает аккуратно, и сменив любезный тон на
свой обычный, командует: ?Штаны снять!?. ?Ч-ч-его-о-о!??? ? - обалдел крендель.
?Штаны, говорю, снимай!?. говорит Ефимыч и достает со шкафа собачий поводок,
тоже вещдок с биркой. То ли душили им кого, то ли нашли на
месте преступления. Короткий, кожаный, жесткий, плетеный косичкой.
Хороший поводок. И нам кивает, а нас уже просить не надо - так достал
этот персонаж. Помогли ему штаны снять, перегнули через стол.
Ефимыч говорит официально: ?Внимание!
Гражданин П****ов.
За регулярные издевательства над женой приговариваетесь к порке?.
И давай его по голой жопе поводком охаживать. Тот, конечно, не молчал.
Орал сначала ?Да вы что, о$уели!??, ?Права не имеете!?, вертелся и вырывался.
Но куда там. Потом просто выл.
Когда Ефимыч запыхался и рубашка под мышками потемнела, спросил:
?Ну, молодой человек? Прониклись? ? Услышав в ответ: ?Сцуки рваные!?.
передал поводок Сереге со словами: ?Сережа, продолжай? Первый, и дай Бог
последний раз я с таким удовольствием участвовал в коллективной экзекуции.
Экзекуцию прекратили, когда пассажир натурально заплакал. Вместо крутого,
как вареные яйца кренделя плакал обычный мелкий шкодник со спущенными штанами.
И доканала его видимо не сама порка, а непонимание сути происходящего.
Ну, то, что в ментовке бьют, это понятно. Но чтоб в прокуратуре пороли?
Это было выше его понимания. Когда клиент, шмыгая носом, с горем пополам надел
штаны, Ефимыч произнес прощальную проникновенную речь. Держа его за воротник и глядя в глаза, сказал: ?Я тебя, гнида, если не успокоишься, каждый день буду сюда приводить
и пороть. Срать стоя будешь. Тебе турьма раем покажется?.
И отпустил.
И все. Пришлось нам, правда, взять в этот день еще бутылочку антидепрессанта.
А, нет! Не все. На другой день, или через день заглянул к нам прокурор.
Мы как раз линолеум достилали. Посмотрел, заценил.
?Не слишком ли темный линолеум??, - говорит. Ефимыч ему отвечает, мол куда светлее?
У вас посетители, не будете же каждые пять минут подтирать. ?Да, да?? - говорит
как-то рассеянно прокурор. ?Вы профессионалы, вам виднее?.
Потом вскинулся как-то, будто чего вспомнил: ?Тогда и вы уж, пожалуйста,
в правосудие не лезьте. А то, бегает, понимаешь, какой-то кадр по всему
городу, демонстрирует всем голую жопу, и говорит, что это его
в прокуратуре отхерачили! Смех просто? Но хулиганить вроде перестал??.
И пошел себе?