Меня удивляет некоторая категория людей, которые ни за что не хотят признать свою ошибку. Причем я имею в виду не те случаи, когда вопрос, ошибка что-то или нет, субьективен и мнения варьируются. Правильно ли поступил Вася уйдя от Наташи? Хорош ли писатель Н или плох? Сколько чеснока нужно брать на полкило баранины?
Нет, я имею в виду ситуации, когда ошибка -проще не придумаешь. На уровне арифметики. ( или, скажем, словаря)

-Сколько будет тридцать пять плюс шестнадцать?
-Сорок один.
-Неправильно, пятьдесят один.
-Что ты гонишь? Вот же придурок. Тридцать пять плюс шестнадцать - пятьдесят один, ха! Ну и идиот. Сорок один, я сказал.

Такой человек доверяет исключительно самому себе, своим знаниям, неважно в какой области. От разведения рыбок гупи до управления баллистической ракетой - он во всем разбирается лучше, чем профессиональные заводчики рыбок гупи и конструкторы ракет. И знания его не нуждаются в проверке - ошибок в них не заложено изначально.

-Сколько будет тридцать пять плюс шестнадцать?
-Сорок один.
-Неправильно, пятьдесят один.
-Что за фигня? Сорок один будет, слышишь? Сорок один! Мне лучше знать.
-Так, ладно, берем калькулятор и подсчитываем. 35 + 16 = , смотри сюда, 51.
-Да ты не умеешь им пользоваться! Не те кнопки нажимал, дурак. Небось вместо плюса минус нажал или вообще квадратный корень.
-Ну возьми сам и подсчитай.
-( берет, что-то нажимает и быстро выключает) Сорок один, как я и сказал. И вообще, некогда мне с тобой, идиотом, разговаривать. Я пошел.

Интереснее же всего все это выглядит, когда человек не в своих, скажем, подсчетах допустил ошибку а нашел несуществующую ошибку у другого. Так сильно хотелось выставить другого идиотом, ну так сильно. Так что теперь приходится твердо на этом настаивать. Гордость - великая вещь. Города берет, камень точит.

-Так, тридцать пять плюс шестнадцать будет.. будет... пятьдесят один.
-Сколько -сколько? Так я и знал что ты полный идиот. Пятьдесят один, вы только подумайте. Обьясняю на пальцах: тридцать пять плюс шестнадцать - сорок один! Сорок один!
- Смотри, умник, вот тебе комп, вот тебе калькулятор, сам проверь.
-А нафиг мне твой калькулятор. Я знаю что ты - дурак каких мало. Значит, считать вообще не умеешь. И компом пользоваться. Я же, с другой стороны - известный художник. Мне за картину недавно десять тысяч предложили! Так кто из нас прав? Не может быть ответом пятьдесят один. Сорок один - возможно. Ну, допускаю, что сорок пять. Сорок шесть с натяжкой. Но пятьдесят один - только такой, мудак, как ты может такое выдумать.
Ну ладно, некогда мне с тобой разговаривать. Пошел я. Бывают же идиоты...

Больше всего в жизни жлоб любит деньги за которыми он ?гоняется?. Из-за жадности и скудоумия он гоняется за маленькими деньгами, и поэтому большие деньги проходят мимо.

Жлоб, погнавшийся за большими деньгами и догнавший их, называется либо Депутат, либо Президент, либо Министр (наиболее характерны - министр культуры или министр внутренних дел)

Деньги, попавшие к жлобу, исчезают бесследно, если его сразу после получения денег не встретит жид или цыган.

После смерти жлоба могут остаться заначки.

Жлоб на дороге пользуется основным правилом: "в мене не проскочиш" (по-русски - у меня не проскочишь). И конечно же жлоб обычно сидит за баранкой в шапке / кепке / блайзере (вот убейте не понимаю, зачем это делать).

Если вежливо пропустить тачку, не заметив, что за рулем ее сидит жлоб, кожей можешь вдруг почувствовать эманции от него исходящие: "хахаха, наебал лоха". Ну и конечно же, какая бы тачка у жлоба не была, сигналами поворотника она не бывает оборудована никогда.

Друзей у жлоба нет. Оно и понятно - кому он нах нужен, жлобяра. Поэтому у жлоба много родни. С непонятными кликухами "деверь, шурин, свояк, кумэць, дядько, гамняр и т.д."

Жлобство передается по наследству, ген жлобства доминантный. Дети жлобов - жлобята. Подростки жлобов - жлобки.

Жлоб жлоба давит. Нет для жлоба больше мечты, чем поменяться с начальником местами и подавить его. Поэтому жлоб стремится в ментовку (как частный случай, в армию).

Женатый жлоб - сильный жлоб. Он надежно прикрыт жлобихой. Чтоб определить лучшую жену жлобу, надо померять ей хавальник штангенциркулем. Жену надо "пИздить" (мужской признак ухаживания).

Жлоб одной ногой прочно застрял в дремучем собирательском прошлом человечества, другой же пытается подскрести под себя самые свежие достижения человеческой цивилизации. Прогресс жлоб тупо интерпретирует как возможность наебать судьбу. Поэтому жлобу крайне импонируют такие идеи как "принять одну таблетку и излечиться", "сбросить вес не прилагая никаких усилий" и пр. Жлоб с радостью "оптимизирует" свою жизнь доверяя ведение процессов, в которых нихуя не понимает другим людям, механизмам и препаратам. И тут кроется некий парадокс. С одной стороны наебать жлоба может каждый, кто сможет нарисовать ему идею подобной "оптимизации". С другой стороны, уже не раз за свою жизнь наёбанный, жлоб относится ко всему с недоверием. И поскольку чтобы изобличить наёбку у жлоба не хватает ни знаний ни эрудиции, он принимает решения руководствуясь соображениями понятными в лучшем случае ему одному. Отсюда и берутся так распиаренные жлобами "с?льска мудр?сть", "д?лова хватка" и прочий ёбаный стыд, на деле являющийся мысленным подбрасыванием воображаемой монетки и последующим наблюдением за тем, какой стороной она упадет.

Ну и совет

Если у тебя на работе много жлобов, ты или сам жлоб, или вали оттуда - сожрут. Или ожлобишься и дети твои вырастут жлобами.

Кто-то сказал: ?Да ну, ?неуважение? - это женская фишка, к мужчинам отношения не имеет. Так что про ?мудла? ? это обидно даже?.
Очень хорошо. Очень хорошо, что теперь это ? фишка женская. Вероятно, пережиток, вероятно, пустые рефлексии.
Только ничего-ничего не появляется на пустом месте, просто так.

Страх юной женщины, что ее ?унизили?, отправляя утром за ворота, растет либо из личного юного опыта ? либо из общего информационного поля. А знаете, какие злаки вызревают на этом поле?
Мы ? люди начитанные, продвинутые, мы живем в своих больших городах, и даже если мы живем в спальном районе, где никуда не делись веселые народные обычаи и стандарты ? нас ведь это не касается, правда? Какая нам разница, как живут эти маргиналы.

На самом деле, это Нашей Раше глубоко плевать, как там живут эти ботаны, сраные интеллигенты. То есть мы. У Нашей Раши свои законы.

Да, меняются гендерные стереотипы. Да, женщины все чаще действуют по мужским стандартам поведения. Но это ? тут, у нас. У нас выделенный Интернет, подборка фотографий смешных голых людей, которые протестовали, чем смогли, в зоологическом музее, у нас в головах мозги, а не стереотипы, и мы уже допускаем, что женщина ? тоже человек.
Наша Раша ? огромная территория. По всей этой территории по-прежнему работают дремучие и жестокие законы норм поведения для самок и самцов.
Это происходит прямо сейчас. Возможно ? в вашем дворе. Когда вы выйдете утром к своей машине и решите перекурить и полюбоваться свежим весенним утром, мимо вас, возможно, пройдет компания из нескольких мужчин и одной женщины, а вы никогда не узнаете, в чем тут дело. Вам и не стоит знать.
Кто хочет знать ? идите под кат.

Что можно и что нельзя делать женщине?
Для нормального воспитанного и начитанного меньшинства ? можно почти все.
Для большинства, которое сидит в своих захолустных поселках и заводских районах у телевизоров ? женщине можно терпеть. И не высовываться.
И еще ? смиряться.

Девяносто пятый год.
Я и мой первый, давно уже бывший, муж пришли в гости ?к Петру на хату?. Такая холостяцкая избушка, где этот самый Петр проводил досуг. Это была его собственность, но жить Петька предпочитал у мамы. А если хотелось посидеть, никому не мешая ? все шли туда. Мне было что-то около двадцати лет? Двадцать один, если точнее.
Петьку я знала, как мне казалось, хорошо. Он был свидетелем на нашей свадьбе. Он был свой. Меня он ни разу не обидел. В ту зиму Петька чего-то ударился в религию: стал ходить на службу и поговаривал о монастыре. Как обычно, выпендривался.
Скамейка у стола, где предполагалось разместиться, промерзла насквозь ? давно не топили избу. Петька сказал: погодь, я матрас положу. И потянул с раскладушки засаленный полосатый матрас. Матрас перевернулся, и я увидела кровь.
Узкая полоса, по форме похожая на длинную лодку.

- Петь, кто порезался? ? удивилась я. ? Только не говори, что у вас тут поножовщина случилась.
- А? это не смотри ? почему-то смутился Петька. ? Это блядь одна оставила.
- У нее критические дни были? ? спросила я ехидно.
Я знала, что в эту избу приходят девицы, скажем так, легкого поведения. Не уверена, что мой первый супруг не участвовал в этих оргиях ? но тогда, конечно, не сомневалась, что он ? не участвовал.
- Нет, ей Леня Кислый жопу порвал ? спокойно и обыденно отозвался Петька.

Спокойно и обыденно.
?Я раньше знала, что с девицами, коронованными подобным сомнительным титулом, часто обращаются жестоко. И не понимала: а чего они идут на эти сомнительные пьянки? Мальчишки вяло объясняли, что ?выпить и закусить на халяву всем охота?, и на это примолкали. Увидев кровавую ?лодку?, плывущую по полосам затасканного матраса, я поняла, что опять ничего не поняла, решила уточнить:
- Петь? как это было-то?
Пишу по-памяти. У меня хорошая память. Пишу без ремарок типа ?Петька прищурился? или ?Петька усмехнулся?. Разрисуйте его тронную речь сами. Он щурился и усмехался всю дорогу.
- Да привезли одну с котельной. Ну, как ?как она туда попала?? Кто-то и туда привез, значит. А кто ее спрашивать будет? Она же блядь. По ебалу ногой, и все. Ну, мы буханули, и стали ее переть в очередь. А Кислый же себе вазелин загнал в конец. У него теперь конец, как у слона. И он такой ломиться: дайте, я ей в жопу засажу! Ну, а жопа-то не резиновая. Потом ей налили, вроде ничо. На другой день выпустили.
? Не, а кто их спрашивать будет? Мы тут малолеток зазвали: девчонки, хуе-мое, чиста нормально посидим. Эти лохушки драные пришли. А мы уже знали, что одна в Лазаревке в рот брала у своего друга. А че подруга? Раз с такой дружит, значит, тоже блядь. Я им и говорю: или спокойно сейчас трусы снимаете, или я Кислого разбужу, вам это надо? Они ? хуе, мое, но? а куда деваться?
? Натаха, ну за кого ты заступаешься? То ты ? ты замужем, все ништяк. А это шлюхи. Не, ну ты не ори. Кто фашист? Ты слова выбирай. Слушай, успокой жену, ага? Ты не думай. Он сюда не ходит.

Эта девочка, которую привезли из котельной. Там была изначально глупая подростковая история. Это о том, как ее угораздило стать общественной собственностью. В деревне она жила, в Тютькино, например. Ну и ее позвал на день рождения друг. Ей четырнадцать было тогда. Она пришла, а гостей-то и нет. Говорит: а я без подарка. А он ей: ну, ты и будешь моим подарком.

А потом ритуальное разрешание: ?Ну, он корешам рассказал, что типа уже можно.?

Однажды на вокзале поселка мы с ней оказались в одном зале ожидания. Она села ко мне и стала разговаривать. ?В Томск поеду, прямо сегодня на электричках поеду.? В хлам истасканная девка лет семнадцати, почерневшее лицо, тощая, волосы, как мочалка, в грязном розовом пуховике.
В электричке она тоже села рядом со мной. И тут же к нам подошли два хлопца.
- Алена! Сколько зим! Так. Встала, пошла в тамбур.
Она встала и пошла в тамбур.
Один пошел за ней, а второй оглянулся на меня:
- А ты че сидишь? Встала и пошла!
Понимаете, дело в прессинге. Когда тебя в течении двух лет насилуют три-четыре района, ты встанешь и пойдешь, куда скажут. Я же под прессингом не была. Мне было проще.
- Ты с кем разговариваешь, мальчик? Ты рот закрой, не видишь, с кем разговариваешь? Я тебя старше, между прочим!
Тут не важно, ЧТО говорить, важен тон.
- Ты че, нах? Ты с ней сидишь, и думаешь, типа ты порядочная?
- Юноша, я замужем и у меня дочь. Я тебя ментам сдам и имя не спрошу. Иди давай, не к той обратился.
Он все понял,
извинился и пошел догонять Алену и приятеля.

Алена вернулась через пол-часа, я почти приехала.
?В Томск вот еду. Буду в Томске жить.?

Малолетка, глупенькая.
Женщина за пятьдесят, умница, деревенская учительница. Развелась с пьющим мужем. Через полгода пустила его обратно.
- Зачем?
- Стены меня едят. Даже не готовлю ? что себе одной готовить-то? И, знаешь, не будет в доме мужика ? станут ХОДИТЬ.

Вот такая чернуха. Вот такие порядки. ?Друг разболтал? - и все дела.
Мне семнадцать лет.
Общежитие строительного техникума. В дверь ногами бьет пьяный.
- Открывай, шалава! Общага, блядь! Шлюха, открывай!
Он ничего обо мне не знает. Он заочник, или командированный ? там много кто жил. Просто у него в голове стандарт: в общежитиях живут шлюхи.
Я пережариваю сало, а он все стучит и орет, стучит и орет.
Я беру раскаленную сковородку с вытопленным жиром. Жир приятно шкворчит. Я открываю дверь и тыкаю сковородкой в мужика.
- Пшел вон, пока на лысину не вылила.
- Извини, сестренка!
Вопрос исчерпан.

Я стою на остановке и жду трамвая. Прямо песенка: ?я не такая, я жду трамвая!?.
Я и в самом деле ?не такая?, поэтому, когда два пьяных хулигана оценивают положительно мою короткую юбку и сносные ноги в черных колготках и начинают брать меня приступом, ничего, кроме ярости, я не испытываю.
Тем более, я не просто жду трамвая. На трамвае приедут ко мне три знакомых молодых человека, менты на сержантских сборах. Один из них уже неделю возит меня на дискотеку. Никакого разврата, что интересно. Я для него, видимо, какая-то забавная игрушка: он покупает мне пирожное, вручает ?счастливый пятак? и чмокает в щеку. Зачем ему это надо ? я не знаю до сих пор.
И вот это чмо тащит меня за руку, а я упираюсь, а чмо приговаривает: нууу, Танька, хуле ты строишь, тебя пол-Южного е?т, тебя же все знают.
Думаете, перепутал какой-то Танькой? Нет. Это все тот же прессинг. Создать жертве чувство неуверенности. (А если и правда с кем-то на районе переспала, тогда тем более легко сломается).
Ну, мой звездный час настал немедленно: пока это тип тащил меня за руку и обещал убить на месте за отказ от любви, пришел трамвай.
К трамвайному окну намертво прилип мой приятель Колька, а за его спиной маячили Олег и Нырочек. Открылась дверь, на площадку высыпались крепкие хлопцы, двое ? в форме, а Колька ? в фуражке и с дубинкой из убедительной резины.
Всю дорогу до дискотеки Колька меня пилил за юбку, макияж и черные колготки:
- Откуда ж он знал, что ты не блядь? А вдруг блядь!
- И что, право имеет, что ли?
- Юридически - нет, а по-закону ? да!
(Как вам такая фраза, да еще от мента? Интересно, он про какой закон? Я, кажется, догадываюсь, про какой.)
- Чтоб завтра я на тебе ЭТО не видел!

Ну, это все гопники окаянные, да? Мы-то другие?

Юноша, мой хороший друг, совершенное солнце, правда, большой любитель подраться?
Два высших образования в данный момент. Юрист.
Тогда ? студент филфака.
Закончилась ролевая игрушка, остался межгород: народ, который надо как-то размещать на ночь. Одна девица очень хочет в ванну. Он забирает ее к себе.
На другой день:
- Наташка, ты представляешь? Я в ванну-то все-таки зашел! Она кипяток включает: не подходи, ошпарю! Я ей говорю?
- Так, а зачем ты это мне-то рассказываешь? Ты понимаешь, что это гадость?
- Ой. Прости. Что я тебе про всяких шлюх, в самом деле.
- А с чего ты взял, что она шлюха вообще?
- Хе-хе. Ну ведь в итоге-то она мне дала!
- Да? И как ты ее убедил?
- Ночью сказал, что выгоню.
- Ну и?
- Ну вот ты бы на ее месте - ушла бы.
- Я? Я бы тебя заболтала.
- Ну вот! Так что ты ? нормальная. А она всяко шлюха.

Мужские разговоры после пары пива слишком громко звучат, чтоб их не слышать?
- Кто порядочная? Да я с ней?

Мужские разговоры слишком однозначны, чтобы понять: женщина по-прежнему унижена.
- Слушайте, всю ночь ее уламывал! Уломал все-таки. Больше строила из себя.
- Славка, ты гандон.
- Натаха, ну что ты лезешь в то, чего не понимаешь! Мужской же разговор.
- Славка, а зачем ты ее ломал, если не хочет?
- Ну, вот, зачем! А вдруг все-таки хочет, но стесняется!
- До утра?!
- А вас, баб, не поймешь.
- Но это же неуважение, такие подробности рассказывать.
- А за что мне ее уважать? За то, что дала?

Не двор. Не поселковая ?хата?. Не гопники, не зэки, очень приличные ребята. Давно. Сейчас при мне на такие темы не говорят: наконец-то рядом действительно порядочные мужчины. Или просто при мне рот не открывают?

Мне кажется, что мое поведение, которое, как уже отмечали комментаторы, соответствует мужским стандартам: выбрала-взяла? Это, наверное, протест. Я ненавижу их, и их правила. За покалеченных девчонок, например. За тупое самодовольство ?права сильного?. За это гоповское садо-мазо. Я все делаю так, что ? им назло, да? Хотя им на мои заскоки психики глубоко на.

А я даже готова поверить, что мне просто не везло: вокруг одни уроды. Мужчины пишут в ЖЖ о лирике и судьбах государства, а вовсе не обсуждают с приятелями физические подробности и моральные устои свои случайных подруг.
Я просто счастлива, если так и есть.
А что касается древних народных обычаев втаптывать в чернозем молодую женщину, которая оступилась ? какое это имеет отношение к современным образованным мужчинам, которые утверждают, что отсутствие уважения к женщине ? это чисто женский глюк.
Но я напомню про мировое информационное поле. И тогда, может, станет понятнее, почему и чего боятся женщины, и отчего слова: ?давать?, ?отыметь?, ?засадить?, ?переть? и так далее, имеют четкую и гадкую негативную окраску. Кому-то что-то рассказывали, какая-то сама попала по юности, телевизор и газеты со счетов тоже не сбросишь, а главное ? правила поведения ?порядочной девки на районе? и что с бывает с непорядочными девками, знает почти каждая юная девица, которая ходит в среднюю школу.
А потом срабатывает защита, и память затирает эти чернушные байки. И только страх перед мужчиной остается.
Никто не виноват?

Сколько еще бояться?

- Хочу стразики! - ныла сумочка, - Хочу! Ну купи-и-и!..
Люди в магазине оборачивались, а какой-то невоспитанный папа даже показал сыну на сумочку пальцем.
- Стразики! - не унималась сумочка, - Купи! Купи! Купи!
- Замолчи! - придушенно прошипела на сумочку красная со стыда Людочка, - Немедленно замолчи! Ты меня позоришь.
- Конечно, позорю, - немедленно согласилась сумочка, - Вишу на плече вся без стразиков, будто хозяйственная. Стыдно со мной такой по улицам ходить. А вот если купи-ить мне стразиков, то по улицам ходить сразу будет и не стыдно.
Лидочка дернула сумочку за ремень и торопливо направилась к выходу. Сумочка набрала побольше воздуха в боковые карманы и собралась уже снова завопить, но тут Лидочка ловко задернула на ней молнию, после чего та только и смогла, что беззвучно раздуваться да рассержанно дергаться на плече. Выйдя из магазина, Лидочка быстро пошла к метро, чувствуя, как горят у нее уши. Все-таки она так и не научилась достойно справляться с сумочкиными капризами -- инструкция говорила одно, самоучители толковали другое, а на форумах советовали все хором и сразу. Опытные же сумковладелицы со старших курсов на все ее расспросы только пожимали плечами, да отделывались неопределенными "это она у тебя просто первая, прывыкнешь еще" или "да как-то само собой получается"

- Ага, пожалела стразиков, - прошипела сумочка в тот момент, когда Лидочка сходила с эскалатора так, что она от неожиданности чуть не сломала каблук, - Родной сумочке дурацких стразиков пожалела. Ну ничего, ничего, я тебе это еще припомню. Вот ты меня следующий раз в театр поведешь, я улучшу момент и покажу твоему кавалеру, что ты во мне носишь. Вот он обрадуется!. Или вот пудру твою, суну тебе еще под руку, мечтай, как же! Поищешь ты ее у меня, ой поищещь! И ремни, знаешь, тоже вот бывают очень цеплючие, ага. Случается с ними такое. Особено к отходящим автобусам.
- Слушай, - прошептала Людочка, - Ну хорош уже, а? Что ты прицепилась к этим стразикам? Давай я тебе лучше вот ремень новый куплю со стипендии, итальянский. Я в одном бутике на Воронежской видела продаются, классные такие.
- Черный? - заинтересовалась сумочка.
- Зачем черный? Желтый, кожаный. А хочешь, могу и черный.
- Лучше черный, - уточнила сумочка деловито, - Черный мне к пряжке хорошо подойдет, к внешней. Только не забудь.
- Не забуду, - пообещала Людочка
- Ладно, - подобрела сумочка, - Если не забудешь, то ладно. Хотя, конечно, стразики...

- Вот здесь давай свернем, - быстро выдохнула сумочка, - Я знаю, как здесь срезать можно. А то опоздаем, час у перехода торчать придется.
Людочка кивнула и свернула в проулок. Между общагой, где она жила, и остальным городом проходила железная дорога, и ровно в девять пятнадцать по ней шел обязательный неспешный товарняк. На сегодняшний же вечер у Лидочке были другие планы, нежели созерцание бесконечной вереницы вагонов. Она живо процокала каблуками по короткой освещенной дорожке, но войдя в темень, сбавила ход - здесь на земле могло оказаться что угодно, а ломать ноги не хотелось. Так что Лидочка внимательно выглядывала дыры в асфальте и потому не сразу заметила троицу, приросшую к стене дома, сразу возле беззубо раззявленного входа во двор.
- Цыпа, - равнодушно сообщила пространству одна из фигур, обнаружив, что Лидочка их заметила.
- С редиской, - добавила вторая фигура и оторвалась от стены, - Слышь, девушка, давай сумочку сюда.
Сумочка, услышав сиплое предложение неизвестного, задрожала у Лидочки на плече. Лидочка похлопала ее по боку и растерянно огрянулась.
- Не дури, девушка, - вступила в разговор третяя фигура, - Ну куда ты от нас побежишь, на каблуках? Давай сумочку, по-хорошему говорим.
Сумочка на плече принялась подпрыгивать и закручиваться на ремне. Вторая фигура сделала еще шаг вперед. Лидочка обреченно вздохнула.
- Хорошо, - сказала она чужим, хриплым голосом, - Сумочка? Возьми!

- А так, чтобы снаружи было меньше, а внутри больше, так вообще не бывает, - довольно болтала сумочка, - Это, если хочешь знать, против физики. А чего там в инструкции понаписали, про "сразу в нормальное состояние", так известно, чего они там в своих иструкциях пишут, умники эти.
- Да, да, - Лидочка дернула за ремень, хотя торопиться было уже некуда, проскочить до товарняка они не успели, - А ногу ты зачем тащишь? Тоже по законам физики?
- По законам охоты, - быстро возразила сумочка, - Нога моя заслуженная добыча. Я, если хочешь знать, развитое и любознательное существо с игривой натурой. Меня полагается поощрять, чтобы закреплять полезные навыки. Вот так.
Лидочка вздохнула, но возражать не стала, хотя и была уверена, что ничего сумочке поощрять не надо и она просто выпендривается. Сейчас сумочка с достоинством вышагивала сзади -- два метра в холке, узлы биомышц переливаются под черной, лоснящейся шкурой, обрубок ноги, все еще обутой в раздолбанный говнодав сорок длинного размера, зажат меж тридцатисантиметровых зубов из нержавейки, ограненых корундом -- и прохожие испуганно шарахались в стороны. Но сейчас Лидочке не было стыдно, сейчас ее переполняли гордость и непривычное, но очень приятное ощущение защищенности. "Всех троих, - думала она, - За четыре секунды. В два раза быстрее, чем обещано в инструкции. Вот так. Какая умница. Нет, надо, надо будет обязательно купить ей стразиков." Она протянула руку и потрепала сумочку по боку. Та довольно заурчала.

Ох, на хуя ж я так напился? До полуночи еще десять минут, а мне уже все по хуй. Ведь я хотел открыть шампанское и выпить с родными и близкими. Блядь!!! Где они сейчас? Вернее, где я сейчас? Они дома. Там елка и торт ?наполеон?, детские крики и веселая возня. Там семья. А тут разбитая тахта, потрепанная тумбочка, столетняя газета, на которой сбились в кучу флакон ?зубровки?, вонючие шпроты и не менее вонючие ?бычки?. Грязное покрывало. На нем пускает слюни пьяная малолетка без трусов, но в правом носке. У нее на лопатке приклеилась акцизная марка, и это не давало мне сосредоточится. Она даже не сходила в душ и сизые разводы спермы на ее позвоночнике вызывали тошноту и нездоровое желание отодрать ее сонную еще раз в задницу, а потом придушить на хуй.

Ведь я шел с работы домой. По пути заскочил к знакомому завхозу в детскую музыкальную школу. А там работники культуры квасят и блудят не по-детски. Опытные педагоги знают толк в выпивке, потому как работа у них нервная и бестолковая. Ну и схлестнулся я с этими концертмейстерами и вокалистами в неравном поединке на приз зловредного Бахуса. Потом я увидел эту ученицу и предложил съебаться на квартиру одного моего знакомого. Там мы ели виноград, пили ?зубровку? и проявляли чудеса полового героизма, то на кухне, то в сортире, то вообще хуй знает где. Она сказала, что ей шестнадцать. Больше она ничего не говорила. Присосавшись к крайней плоти и умело манипулируя языком, она опустошила меня за три минуты. Дальше последовала нещадная ебля с присвистом и лунное затмение.

Сколько времени прошло? Ясно только одно. Через десять минут настанет новый год и я ничего не могу сделать. Нет, я все же налью полстаканчика ?зубровки? и выпью, закусив шпротинкой. Иначе мир рухнет в ебеня и это не есть хорошо. Похоже меня понимал только президент, скорбящий по ушедшему году в телевизоре. Он стоически не замечал колючие снежинки, что летят ему в глаза и рот. Я видел, как покраснели его уши от поганого мороза. Но он первое лицо. А первое лицо не последняя морда, которая утирает сопли рукавом и плюется в подземных переходах.

Я поднял пластиковый стаканчик, в котором плескалась терпкая жидкость цвета вечерней мочи, и мысленно поздравил главу государства с праздником. Вот тут то все и началось. Президент шустро вытащил откуда то из под себя такой же стаканчик и призывно протянул его в мою сторону. Нет, стакан не вышел за пределы экрана, но это хуйня. Президент, вдруг сказал.

- С наcтупающим, Bespyatkin...
- С новым годом ? ответил я, не удивляясь и искренне.

Мы выпили. Я закусил копченым анчоусом и вздохнул более свободно и смрадно. Президент тоже что-то жевал. Увидев, что я освободился от свинского полусна, и полупьяни, он опять поднял стакан.

- Еще по ?сотке? и откроется второе дыхание, - произнес он.
- Да я знаю, и все же, спасибо, - ответил я, наполняя свою тару.

Мы снова выпили. Настал тот миг, когда можно пить что угодно и сколько угодно. Это волшебный алкогольный бонус, над загадкой которого бились Аристотель и Гиппократ. Но они так ни хуя и не решили этот метафизический ребус. ?Lingua Latina non penis caninа?, почему то вспомнилось мне. Причем тут латинский язык?

- Теперь ты другой человек, - раздался голос президента.

Я очнулся и всплыл в комнате, где глава государства мерз в телевизоре и сплевывал куда-то под кремлевскую елку. Его ?торкнуло?, но не согрело. Он внимательно посмотрел мне в глаза всепроникающим взглядом и спросил.

- Я посижу у тебя? Холодно здесь, блядь?
- Какой базар, тут стул есть и вот шпроты, - пробило меня на гостеприимство.
- Да у меня жрачки полно и литр ?гжелки?, - весело произнес он и протянул объемистый пакет.

На этот раз его руки проникли в комнату с продуктами и свежим морозным воздухом. Потом и само первое лицо бодро перемахнуло через корпус телевизора, и потирая руки обозначилось в центре зала. На экране осталась только часть кремлевской башни и елка.
Потом там появилась конкретная харя и напряженно уставилась на меня.

- Степа, все пучком, как в прошлом году, держите сканер в зоне доступа и скажите моей жене, что я скоро буду, - спокойно произнес президент.
- Слушаюсь! ? ответила харя и исчезла с экрана. Где-то вдалеке раздался нервный голос: ?Съебались от сюда на хуй, пидорасы!!!?.

Потом стало тихо. Президент сел на стул и принялся выкладывать на тумбочку голландский сыр, устрицы в вине, узбекский лаваш, какие то загадочные коробочки и две бутылки ?гжелки?. Одна из них была начата.

Я встал с кровати и прикрыл трупообразную малолетку полосатым пледом, поеденным молью. Потом сходил в сортир и вернулся в комнату легким морским бризом. Глава государства уже закончил незамысловатую сервировку тумбочки и разливал ?гжелку?. Сладкое бульканье наполняло комнату конституционной свободой. Мне было немного неудобно за жилище моего знакомого и я прохрипел.

- Тут не убрано, я щас веник принесу?
- А не надо никаких веников, у нас времени мало, давай жахнем по скорому, - оборвал меня президент.

И мы снова выпили. Устрицы были совершенны, а лаваш просто сказка. Похрустев продуктами, мы выдержали необходимую паузу и снова налили.

- А вот мне интересно, если бы экран был 37 см по диагонали, то как? ? спросил я.
- А никак, диагональ не имеет значения, все зависит от настроек канала, - ответил президент.
- В смысле Россия, ОРТ?
- Не, канал телепортирующего сканера.
- А что это за хуйня?
- Это высокие технологии, я сам толком не понимаю что и как. Просто нам необходимо раз в году сканировать население в непринужденной обстановке для антропологической статистики. Ну, типа наблюдать и делать выводы.
- И как, есть результаты?
- Потрясающие, результаты, все как на ладони. Празднование Нового года россиянами в большинстве случаев закономерно и предсказуемо, но мы выделяем только то, что отклоняется от нормы. Секты всякие, олигархи, ДПС и ППС?
- И что это дает?
- Да в общем то, ни хуя не дает, но интересно.
- Тогда выпьем.
- Выпьем.

Хуяк, хуяк. Пошел огонь по венам и артериям, сметая остатки метаболизированного ацетона. Президент крякнул и указал пальцем на оргазмирующую во сне малолетку.

- Это не хорошо, - жуя произнес он.
- Я знаю, но что делать? ? обреченно оправдался я.

Главный дядя страны понимающе закивал и ничего не ответил. В его глазах плескалась тоска живого человека, разбавленная полураспавшейся водкой. Я понимал его без слов. Он живет в мире жестокого протокола и политического режима. Ему нет места в эфире человеческой слабости и сиюминутной тупости. Он не может нажраться перед Новым годом в детской музыкальной школе и снять сопливую малолетку, которая угандонит любого эротомана, по всем законам половой распущенности. Все это я прочел в его глазах и чуть не прослезился. Меня тронула его обывательская беззащитность и слабость сильного эго. Президенты не уходят. Они умирают. Не физически, не духовно, а космически. Вселенский вакуум заполняет его настоящее и будущее. А это ль ни есть смерть а полном абсолюте?

- Да, вот такая хуйня, - тихо сказал президент и я понял, что думал вслух.
- Выпьем, - крикнул я, - выпьем за президентские институты и потерянную свободу.

И мы допили уставшую ?гжелку?.

В телевизоре опять возникла прежняя харя, видимо закусывая. Она тревожно оглядывалась по сторонам. Президент встал.

- Ну, мне пора, дома ждут, надо еще обращение к народу закончить, - сказал он грустно.
- А разве оно не в записи?
- Нет, это прямой эфир, мы только временной вектор смещаем, для сканирования и раз в году мне удается пообщаться с народом по настоящему, как вот сейчас. Прошлый раз с ребятами из геологоразведочной партии коньячку выпили. Теперь до следующего сканирования год ждать. Эх, блядь, сейчас опять капельницу в лимузине, и в семью. Все честь по чести, но?

Тут президент махнул рукой и встал. Я встал тоже. Мы пожали друг другу руки, и глава государства неуверенно полез обратно в телевизор. В этот момент я очень медленно моргнул. Когда я сфокусировал взгляд на экран, то увидел президента, произносившего традиционные слова ?С праздником, дорогие россияне!?. В его лице не было и намека на опьянение. Он был подтянут и торжественен. Потом загремели куранты. Я вновь налил заебавшую печень ?зубровку?, выпил и закусил вкусной хуйней из заграничной коробочки. Все-таки я дождался Нового года. Спасибо президенту и высоким технологиям.

Заворочалась незнакомая малолетка под дырявым пледом. Мелькнули розовые ягодицы, и я, повинуясь непреодолимым законам исторического материализма, полез на нее сонную и теплую...


© Bespyatkin

Мы - хорошие приличные люди, неплохо относящиеся к себе подобным. Мы любим порядок и справедливость. Наши уста всегда готовы к словам поддержки, а глаза ? к слезам сочувствия. Мы добры и терпимы. Но мы не готовы сострадать:
анорексичкам, которые в погоне за модой сами довели себя до полусмерти;
толстякам, которые не хотят себе ни в чём отказывать (в отличие от нас) и болеют ожирением;
вообще всем, кто из-за слабой воли идёт на поводу у дурных привычек ? алкоголикам, наркоманам, курильщикам;
тем, кто вследствие своих пороков заболел циррозом печени, раком лёгким, заразился СПИДом и тд;
особенно ? проституткам, геям и наркоманам;
трансвеститам, которые умирают от рака, пытаясь пойти против природы;
и всем, кто сам виноват в своих несчастьях;
старикам, которые прожили долгую жизнь и заслужили ту старость, которую имеют.

Мы сочувствуем больным детям. Но мы не готовы сострадать:
их родителям, которые плодят больное потомство и не могут заработать достаточно денег на лечение;
сиротам с плохой наследственностью;
родителям, чьи дети попадают в беду из-за плохого присмотра или дурного воспитания;
юным правонарушителям, которые вырастут во взрослых уголовников;
неизлечимым уродам, которым лучше было бы не родиться.

Мы сожалеем о голоде и стихийных бедствиях. Но мы не готовы сострадать:
голодающим в странах третьего мира ? потому что они не контролируют рождаемость и не хотят работать;
пострадавшим от боевых действий ? потому что в любом конфликте две стороны;
жертвам политических репрессий ? потому что народ заслуживает то правительство, которое имеет;
жителям сейсмоопасных районам ? они вольны переехать;
а так же всем жертвам преступлений и аварий, которые спровоцировали беду своим поведением, внешним видом, невнимательностью и тд.

Мы обожаем животных. Но мы не готовы сострадать:
сумасшедшим, которые держат по 20 кошек и отравляют жизнь людям;
бродячим собакам, которые нападают на людей;
бродячим кошкам, которые гадят в подъездах;
животным, на которых ставят опыты ? это нужно для науки;
животным, предназначенным для еды, и тем, из которых шьют одежду ? это нормально;
зверям, гибнущим в природе и в городе от несчастных случаев ? это акты естественного отбора.

Мы ценим природу. Но мы не готовы серьёзно относиться к тем, кто занимается бессмысленными экологическими мероприятиями ? отмывает птиц, попавших в нефтяные пятна, или не берёт пакеты в супермаркетах. Совершенно ясно, что подобные акции ?снизу? бесполезны, все проблемы (все вышеперечисленные) нужно решать на уровне государств и правительств. А мы, хотя и добры, но рациональны.
Мы, люди

- Человек! Стой!

- Это вы мне? ? обернулся прохожий к странному длинноволосому типу в чем-то вроде простыни, перепоясанной веревкой.

- Тебе, кому же еще? ? длинноволосый сложил руки на груди.

- Ну, стою. И что дальше?

- Внемли!

- Чего?

- Слушай сюда, короче. Собери народ свой?

- Ну да, - прохожий развел руки, - сейчас брошу все и пойду собирать народ? В большую-пребольшую кучу?

- Молчи, ничтожный! Собери народ сво?

- Что вы себе позволяете?! Я ? ничтожный?! А вы-то кто?

- Я ? аз есмь!

- Чего?

- Бог я, короче.

- Ну, дела? - прохожий озадаченно почесал в затылке. ? А чем докажете?

- Смотри, презренный! ? вместо длинноволосого появился пылающий куст.

Из куста донеслось:

- Ну что, веришь теперь?

- Здравствуйте, Коперфилд!

- Какой еще Коперфилд? - в рассыпавшемся искрами кусте возник прежний тип со слегка ошарашенным лицом

- Коперфилд ? бог фокусников. Спрятаться в пылающем кусте для него - как для меня никуда не прятаться.

- Самозванец твой Коперфилд! Только я ? настоящий бог!

- Чем докажете?

- Хочешь, воду в вино превращу?

- Хочу, конечно, только это ничего не докажет. Современная химия из чего угодно вино сделать может.

- По воде пройдусь, аки посуху? ? длинноволосый явно начинал раздражаться.

- И что это докажет? Вдруг у вас на подошвах спецсостав какой?

- Какой еще состав?

- Не знаю. Секретный какой-нибудь. Из военных лабораторий.

- Мертвого воскрешу?! ? длинноволосый ощутимо повысил голос до уровня авиа-турбины.

- Ничего не докажет. Может, у него клиническая смерть была? Я же не специалист в медицине.

- А что тебе нужно?!!

- Ну, не знаю? удостоверение какое, или справочку от кого-нибудь?

- От кого?!!! Кто может выдать справочку мне - МНЕ?!!

- Да хоть и Иван Степанович. Он депутат, может, наверное?

- А-а-а-а-а!!! ? длинноволосый в отчаянии затопал ногами, превращая планету в пыль. ? А-а-а-а!!! ? и вселенная испуганно сжалась в комок. ? А-а-а-а!!! ? длинноволосый собрал все в кулак, тщательно смешал и забросил в несуществующее.

- О-ох? - вытер он пот со лба и задумался, усевшись на ничто?



?Вначале было слово. И слово это было: ?В последний раз!?

И создал он в первый день учреждения и ведомства, и отделил их от всего, и повелел изготовить удостоверения и справки всяческие, и спрятал их у себя; и сказал он, что это ? хорошо?

© 7_korov

Хотелось бы обсудить с Вами, уважаемые фтыкатели такую б/п важную и, к сожалению, актуальную на сегодняшний момент тему как ахтунг в наших славных вооружённых силах.
А в них, к сожалению присутствуют такие образцы рода человеческого, которые занимаются не межполовой еблей, а однополой. И совершенно недалёк был от истины один командир полка, который проводил расширенное заседание командования и изрёк бессмертную фразу:
- Я, товарищи офицеры, в одном журнале прочитал, что почти каждый десятый в нашей стране есть либо явный, либо латентный пидор. Вот мы сейчас и посмотрим, не проникла ли эта гомосятина и в наши ряды! И начал считать сидевших офицеров по порядку: Раз, два, три ?. Десятый номер выпал на начхима майора Разгуляева.
- Встань, Разгуляев! Вот, товарищи, мы и нашли пидара в наших рядах!
- Товарищ полковник, да что Вы такое говорите! Я женатый, у меня двое детей!
- Всё, хватит пиздеть, майор! Ты не просто пидор, а латентный пидор! Это статистика, а её хуй наебёшь!
Ну а если серьёзно, то в армию люди служить идут ведь не с луны, всякие среди них встречаются.
Был 200? год. Я служил в ?. А впрочем неважно, где я служил. Такое где угодно могло произойти.

В полк поступило новое пополнение. Организовали учебный сбор, всё чин по чину. Я ? замполит роты, изучаем прибывший ?человеческий материал?. По одному вызываю к себе на беседу и задаю ненавязчивые и простые вопросы ? кто таков, откуда, кто родители, образование, чем увлекался, пробовал ли шмаль и т.д. и т.п.
Заходит очередной солдатик, ничего необычного:
- Разрешите войти, товарищ старший лейтенант!
- Заходи, товарищ парень, садись!
Далее беседа идёт по накатанному сценарию и я собираюсь уже его отпускать.
- Вопросы есть ко мне?
- Есть вопрос. Товарищ старший лейтенант, а у Вас есть видеокамера?
- У меня лично её нет, а что случилось?
- Камера очень нужна, товарищ старший лейтенант, Вы не смогли бы достать?
- Смогу, если сильно нужно, в полку есть. А всё-таки зачем тебе видеокамера?
Паренёк помялся, потупил взор и выдал:
- Товарищ старший лейтенант, давайте я у Вас отсосу, а это дело все на видеокамеру снимем, меня тогда комиссуют.
Сказать, что я охуел ? ничего не сказать. Вся моя недолгая жизнь стала пролетать у меня перед глазами.
- А ты не подумал, ебанутое ты создание, что вместе с тобой и меня комиссуют? Только ты, пидарёныш домой поедешь, а я ? под суд! Пошёл ка ты на хуй отсюда!
Назначили мы потом этого ахтунга куда-то к свиньям на подсобное хозяйство. Говорили потом, что он там со свиньями баловался.
А были ещё и прапорщики ? пидорщики. На моей памяти целых два. Один, находясь в командировке начальником склада всегда выбирал себе солдатика посимпатишней и определял себе на склад жить. Мужики потом рассказывали, что дрочили они там по ночам друг другу. А второй, сука, нажрётся пьяным и давай к солдатам лезть:
- Иди сюда, товарищ солдат! Значит сейчас идем со мной ко мне в палатку, я раздеваюсь и ты меня выебешь в жопу!
- Товарищ прапорщик, я не могу, вы же старше меняя по званию, да и вообще ? не могу я ? с мужиками.
Кто из солдат был побойчее и наглее, просто бил прапорщику в морду, тот обижался и размазывая сопли вперемежку с кровью и слезами лёз к себе в палатку: - Не понимаете вы ни хуяааа! Ничего, поймёте потом.
- Свят, свят, свят! Не дай Бог! ? говорили солдаты.

Выгнали и этих пидаргов к ёбаной матери.

Вынося в заголовок эти слова ? думаю, что найдётся среди фтыкателей тот, кто разовьёт эту тему в виде кандидатской диссертации. Тему дарю. Уверен, что это исследование поможет нам ? действующим руководителям эффективнее бороться с этим позором.
Пусть голубыми будут лишь береты у десантников.

Хочешь ещё? ЖМИ!

Дураку известно, что один переезд равен двум пожарам. Это только на первый взгляд и в первый раз нам всем кажется, ну, сколько там в этой квартире вещей? Так, тряпки в сумку, и пошел. Дилетантское мнение. А на самом-то деле...
Вернувшись из своего последнего флотского отпуска, я, как и положено воспитанному и дисциплинированному офицеру, сразу же прошелся по друзьям, вечером проставился в связи с окончанием отпуска, узнал в процессе все новости, и на утро выглаженный и выбритый прибыл в экипаж.
?Каменный крейсер? был полупуст. Мой экипаж числился ушедшим в отпуск уже дней десять, но добрая треть экипажа до сих пор ошивалась в базе. Командиру временно доверили рулить штабом дивизии, чему он и предавался с видимым удовольствием. Десятка полтора офицеров и мичманов из-за все увеличивающегося дефицита кадров были раскомандированны по разным кораблям. В казарме слонялись по углам не растасканные по другим экипажам матросы, да угрюмый и обиженный жизнью помощник командира верстал недоделанные документы, из-за которых пока еще и не уехал в отпуск. Доложившись командиру, уютно расположившемуся в кабинете начальника штаба дивизии, я узнал, что из всех увольняемых в запас офицеров экипажа, я прибыл первым и в срок, и что меня по этой причине лишать в финансовом отношении ничего не будут, а вот остальных засранцев командир лишит напоследок всех возможных выплат, не поможет с получение денег, задержит документы и так далее. Командира видимо перло от своих нынешних, пу сть временных, но крутых обязанностей. Впоследствии выяснилось, что никого и ничего не лишили, за исключением штурмана Харика, внаглую приехавшего суток на десять позднее всех. Во время беседы командир, периодически забывавший, что я уже гражданский человек, как по существу, так и согласно приказа, порывался припахать меня то в море, то дежурным по части, но под конец все же свыкся с печальной мыслью, что это невозможно, и, вздохнув, предоставил полную свободу действий с условием никуда не залететь. Условие это мы, кстати, выполнили, и как говорится, знамя полка напоследок не замарали.
А со следующего дня я начал собрать и готовить вещи к переезду. Кто это пережил, тот подтвердит, что Великое переселение народов и переезд простой семьи в другой город практически идентичные по масштабам мероприятия. Мы с женой заранее договорились, что из мебели пойдет в продажу, что из вещей она выбросит, что паковать и везти. Но одно обговаривать это где-то за пару тысяч километров, лежа на пляже в Форосе, и совсем другое оказаться перед реальным решением этой проблемы, причем, одному, в переполненной вещами квартире.
Во-первых, обнаружилось, что, уезжая с севера позже меня, моя дражайшая половина совсем забыла об обещании перебрать хотя бы свои и сына вещи, и оставила все так, как будто мы и уезжать-то никуда не собирались. Ею же проявленная инициатива по сбору тары для вещей тоже осталась нереализованной по природной женской забывчивости. А посему досталась мне по приезду квартира в идеальном состоянии, без малейшего намека на скорый и окончательный отъезд, а еще и с кучей нестиранного белья впридачу. Во-вторых, обнаружилось, что даже предполагаемый объем шмотья оказался настолько ниже реального, что мне пришлось на несколько первых дней превратиться в попрошайку, слоняясь по гарнизонным магазинам и лавкам в поисках коробок и коробочек для упаковки вещей. И к вечеру каждого дня оказывалось, что этих самых коробочек снова не хватает, и надо опять выдвигаться на их поиски. Затем я перевоплотился в старьевщика, сортируя одежду и тряпье. Эти трусики и маечку в мусор, а эту юбочку и брючки на эвакуацию. А в-третьих, в-третьих-то такое перемещение собственных материальных ценностей мне было впервой. Хотя все бывает в жизни в первый раз...
Так дни текли. С утра с высунутым языком и фуражкой набекрень бегом в финчасть, чтобы выслушать привычное ?Денег сегодня не будет?, после обеда укладка и перекладка тряпочек, тарелочек, люстр и прочего по коробкам. А в вечернее время, благо за окном стоял солнечный полярный день, наша увольняющаяся в запас вольница хаотично перемещалась по поселку из одной квартиры в другую, поглощая в немерянных количествах горячительные напитки и закусывая их уже не нужными семейными запасами консервов. Правда, день ото дня пирушки становились все скромнее и скромнее по причине истощения кошельков. А выходное денежное пособие оставалось еще далекой и далекой перспективой.
Контейнеры я предусмотрительно заказал заранее, чуть ли не в первый день по приезду из отпуска, пока деньги были, да и очередь на них немалая выстроилась. Пятитонного контейнера мне не досталось. Пришлось брать два трехтонных. И вот, когда до дня погрузки осталось неделя, я вдруг задумался о том, как, собственно, я буду их загружать со своего четвертого этажа. К этому времени я упаковал все ненужные тряпки, оставив только самое необходимое, продал стенку, шкафы, тахту сына, кухонные стулья и прочие неновые ненужности. Свернул и обмотал корабельным пластикатом ковры, разобрал и обшил диван и кресла, ну и попросту говоря, спал на разобранной и подготовленной к перевозке мебели в квартире с окнами, завешанными разовыми простынями со штампом ?ВМФ?, и еду готовил на одной сковородке, с которой и ел.
К моему счастью, мой друг, капитан-лейтенант Андрюха Никитос, высоченный мужчина из астраханских греков, оставил мне ключ от своей квартиры в соседнем доме. После опустошения своей квартиры я согласно договоренности должен был до отъезда обитать в его жилище, а уезжая, оставить ключи соседям.
Дня за два до погрузки я очень сильно озаботился проблемой погрузки контейнера. Июнь месяц. Экипаж в отпуске. Офицеры и мичмана, оставшиеся в базе прикомандированными на другие корабли, мотались неизвестно где, матросов в казарме экипажа сидело три с половиной человека, да и то калеки. Была надежда на таких же увольняемых в запас офицеров, но большая часть из них, видя, что денег в ближайшее время не предвидится, а лето - оно идет, умотали на Большую землю на неделю-другую погреться. Так и вышло, что рассчитывать мне приходилось только на 4-х человек: начхима Пасевича, штурмана Харика, старпома Машкова, ждущего документы на классы, и своего управленца Бузичкина. За день до знаменательного события я зашел в казарму и на всякий случай оставил у дневального объявление, что завтра буду грузить контейнер в 15.00, и если кто, прошу прийти и помочь. Хотя в казарме и не было практически никого, но наши туда периодически забегали, так что надежда на то, что кто-то прочитает и проникне тся моей проблемой, была. В тот же день вечером я получил деньги. Практически все, за исключением компенсации за продовольственные. Вечером я немного попраздновал это событие в финчасти, и когда, возвращаясь домой, подошел к своему дому, меня посетила немного сумасшедшая, а скорее пьяненькая идея. Зайдя домой, я взял бумагу, и написал пять одинаковых объявлений, по числу подъездов дома, такого содержания: ?Народ! Я уволился в запас. Помогите завтра, 19 июня, в 15.00 загрузить контейнеры. Мой экипаж в отпуске. Буду очень благодарен. Я живу в нашем доме, квартира 60. Паша?. Потом вышел и развесил эту прокламацию по подъездам. Потом погостил у начхима дома, жена которого самоотверженно прибыла на Север увольняться вместе с мужем, и по причине этого начхим был одним из немногих увольняемых, кому были доступны радости домашней пищи. Домой я вернулся около двух ночи в состоянии среднего подпития и без каких-либо отягощающих голову мыслей.
Пробуждение было куда напряженней. Глотая яичницу на кухне, я вдруг вспомнил о написанном вчера объявлении. А вдруг кто-нибудь придет? Хорошо, конечно, но народ угостить надо будет за помощь. Хотя, откровенно говоря, я не надеялся на широкий приток желающих потаскать диван и кресла с четвертого этажа вниз. Но на всякий случай я сходил в магазин и прикупил килограмма три сосисок и столько же картошки. Часов в двенадцать я окончательно распрощался с квартирой, отключив и вымыв холодильник. Зашел к соседу Гене и выпросил у его жены Любы два эмалированных ведра напрокат...
К 15.00. диспозиция в моей квартире была такова. Все готово к выносу. В ванне, залитой холодной водой, плещутся две двухлитровые банки со спиртом, настоянным на морошке и золотом корне, а для эстетов еще три литровых бутылки водки ?Асланов?. В кухне на плите побулькивают два ведра, одно с сосисками, другое с картошкой в мундире. На подоконнике лежат нарезанные три буханки хлеба и штук десять разнокалиберных стаканов и кружек из числа оставляемых мной. Картину дополняет раскрытая пачка соли и одна сиротливая вилка... Все. Ну и я, нервно курящий одну сигарету за другой.
Периодически поглядывая в окно комнаты, откуда было видно подъезд, я все-таки прозевал, когда подъехала машина. К моему ужасу, никто из планируемых мной ?грузчиков? не пришел... И когда зазвонил звонок, к двери я двинулся как-то обреченно.
- Здравствуйте. Дом 72, квартира 60? Белов Павел Борисович? - Мужичонка- водитель сверился с бумагой.
- Да...
- Ну что, контейнеры внизу, давай взглянем хоть, что за вещи...
Мы зашли в комнату. Водитель окинул взглядом нагромождение коробок.
- Должно влезть. Слушай, а кто грузить-то будет?
Вопрос завис в воздухе. Я не знал, что ответить. Мне просто не было что говорить. Я один и два трехтонных железных ящика внизу. Вот и весь ответ.
- Борисыч!!! Что там грузить-то надо? - из прихожей раздалась ни с чем не сравнимая скороговорка старпома Машкова.
- Что молчишь, грузить-то будем или нет?
Я выглянул в коридор. Подпирая косяк входной двери, стоял Машков. За ним виднелся кто-то еще, но я обрадованно даже не обратил внимание, кто. Хоть не одному корячиться...
- Ты что, Борисыч, онемел? Что грузить-то? - Старпом явно начинал нервничать.
- Да все!- очень непродуманно заявил я.
- Военные!!! Слушай команду! Грузим все! - и старпом протараторил команду на лестничную площадку и почти строевым шагом двинулся в квартиру, а затем на кухню. Я не совсем соображая, что происходит, следом.
- Что это? - командным голосом спросил Машков, указывая на стоящие на плите ведра. Он был в ударе, и настоящий военный пёр из него, даже круче, чем на корабле.
- Сосиски и картошка в мундире... - растерянно ответил я.
- Вот ими и занимайся!!!- старпом вошел в начальственный раж.
А за его спиной в коридоре творилось что-то невообразимое. Там было море народа. И это море уносило мои вещи вниз с неукротимостью Ниагары. Там мелькали практически все наши, кто оставался в базе. Начхим с хохотом тащил большое зеркало, Харик с двумя коробками под мышкой перепрыгивал через спеленатые ковры, которые тоже кто-то пытался вытащить на лестничную площадку. И самое главное! Среди людей, снующих по моей квартире, я увидел соседей не только по подъезду, я увидел соседей по дому, тех, кого я и знал-то только в лицо. Они отозвались на мое написанное по пьяной лавочке объявление. Они пришли помочь! Сосед по площадке Гена с каким-то незнакомым мужиком в момент вынесли из кухни холодильник, а на его место откуда-то материализовалась его жена Люба.
- Давай я картошечку почищу!!! - с энтузиазмом предложила она, и, не дожидаясь ответа, извлекла из кучи не унесенного добра наш старый и заслуженный тазик, водрузила его на плиту и начала вылавливать из ведра картошку.
Все происходило так быстро, что я оказался на этом контейнерном празднике просто гостем. Все уносилось и укладывалось как бы само, и только изредка раздавался командный рык старпома, указывающий не недостатки в процессе.
Вообще, не успел я выкурить вторую сигарету с начала этой феерии, как оказалось, что я стою посреди абсолютно пустой квартиры, и только в маленькой комнате начхим зачем-то аккуратно отдирал утепленный линолеум с пола. На мой вопрос, а зачем, собственно, он это делает, Пасевич с детской непосредственностью ответил, что, мол, старпом приказал выносить все. Пока я соображал, что ему сказать, начхим завершил процесс обдирания и унесся вниз. А за ним и я. Внизу, офигевший от этой скоростной погрузки водитель уже пломбировал контейнеры.
- Никогда такого не видел. За 15 минут две трехтонки с четвертого этажа. Ну, вы, ребята, и даете. Нам бы таких грузчиков...
?Грузчики? стояли рядом. Количество их явно поубавилось, но все равно оставалось гораздо большим, чем я предполагал заранее. Люди пришли, помогли и ушли, не дожидаясь благодарности. Незнакомые мне люди. Такое много стоит. Наконец водитель закончил пломбировать, показал мне, и я подписал его накладные.
Машина тихонько начала выползать из двора, увозя куда-то далеко вместе с моим небогатым скарбом и мою прошлую жизнь. Кстати, немногим позднее, уже на Большой земле, я понял, что и этого не надо было везти с собой. Надо было все продавать и уезжать налегке...
- Ребята, спасибо большое за то, что вы все пришли! Пошли наверх, отметим, а то куда мне ведро сосисок-то деть?
Народ начал смеяться и повалил в подъезд. А в квартире Люба за неимением какой-либо мебели оформила импровизированный стол. Она просто застелила всю большую комнату газетами, поставила посередине ведро с сосисками, тазик с картошечкой, навалила на крышку от ведра кучу хлеба, рядом мою пачку соли, груду разнокалиберных кружек и стаканов, банки со спиртом и бутылки с водкой, и от себя добавила порезанного лука и шмат сала. Мужики просто взорвались хохотом от такой картины, а потом расселись на газеты, и понеслось...
Дальнейшее я помню плохо. Наливали, пили и говорили тосты и пожелания. Потом снова наливали и говорили, потом просто пили, а потом я уже ничего и не слышал. Придя в себя, я обнаружил, что прошло уже часа четыре, у меня болит голова, а рядом со мной сидит штурман Харик и чистит картофелину. Больше никого не было.
- Привет, Борисыч! Оклемался? Ну, давай дерябнем за то, что ты пришел в сознание, и я пойду домой. Меня старпом попросил с тобой подежурить, пока ты в себя не пришел. Я вот картошечки почистил, и пару сосисочек зашхерил.
Мы чокнулись. Закусили. Покурили. Штурман попрощался и ушел. Я тоже недолго оставался в своем разоренном гнезде. Было как-то очень тяжело находится в пустой квартире, в которой прожил не один год, в которую возвращался после морей, которую считал свои домом. Я ушел к Никитосу, предварительно зайдя к соседям и пообещав завтра прийти, навести порядок в квартире перед сдачей ее ЖЭКу, и тогда отдать ведра. На следующий день квартиру я не сдал, но умудрился отобрать продовольственные деньги у тыла. Я навсегда распрощался со своим жилищем через день. И в тот же день после обеда я навсегда покинул северный город Скалистый, он же поселок Ягельный, он же Мурманск-130, он же Гаджиево.
Приказ старпома ?Грузить все!?, я припомнил через полтора месяца, когда с родственниками разгружал свои контейнеры. Мне и правда погрузили все. Не считая линолеума содранного с пола начхимом, я еще получил на память о службе кучу старой обуви, приготовленной к выбросу, дверцы от антресолей, коврик, лежавший перед дверью на лестничной площадке, свой почтовый ящик, точнее секцию почтовых ящиков, и самое главное- тридцатикилограммовый кусок гранита, который ребята положили просто ?на память?. Он до сих пор лежит у нас дома на балконе, и я сейчас даже рад этому неожиданному подарку. Это мой личный кусочек Кольского полуострова.
Сейчас меня иногда посещает одна мысль. Что если я соберусь снова куда-то переезжать? И снова повешу такое объявление, хотя бы в своем подъезде моего нынешнего шестнадцатиэтажного дома. Интересно, хоть кто-нибудь придет?

© Павел Ефремов

Короче поцоны, решили мы вчера посетить бар тут один поблизости, с танцполом, сворой пилоток и остальными хорошими и не очень (в литце быдл) нештеками. Мы это собственно я, Саня О. и небезызвестный камрад Лещенко.
Бар этот уже, если чессна поперёк горл наших стоит последнее время, а чо делать? Делать нечего, бля ? приходицо ходить. Говорю же вам поцоны пилотак там как кошек на помойке возле моего дома, тока не ссут па углам. А так точно кошки ? деруца каждый вечер и ебаца любят цуке. Кошке бля, они и есть.
Прибыли значицца мы туда около 23.00 по полудне, то бишь на тот момент в Петрапавловске-Камчацком было уже 8 утра. Лещенко и Саня сразу шасть к бару и давай пыво пить, а я не пью, урод я бля моральный, и в каво я тока такой уродился? Если опущусь до кофе без кофеина ? прошу считать меня птенцом гнезда Удавава. В опщем я приобрёл бутылку холодного зелёного чая. Хуля стаю как белая птица ? все кругом водку, вино, пиво хуярят, я гордо - чай богатый антиоксидантами. Курил, правда, немного, а то если и не курить антиоксиданты боюсь, начнут моск разъедать в отсутствии зловредных оксидов.
Пилотачьки взяли моду пиво сасать через трубочку, типо как лимонад ? смакуют падлюки. Их бы блядюг в 89 год на рынок, трёхлитровую банку в зубы и в очередь километровую за разливным, бадяжным в единственную палатку. Посмотрел бы я как они пасмакавали! Здесь уже не до гурманизма, быстрей выдуть быком и ещё налить пока тетя Маша второе ведро воды в бочку не хуйнула! Да бля суровое было время. Чот меня унесло ? вернусь назад: итак год 2008.

Начал я камрады шерстить своими зоркими глазами, компьютером натренированными по залу в поисках тела. Отсканировал окрест всё вдоль и поперёк и опознал в гордо сидящей у бара с глупым выражением на пьяном ебле одну нашу с Лященко хорошую знакомую. Мы на 8 марта сделали ей ахуитительный подарок ? всю ночь ебли и поили. После чего она взяла моду нас избегать. Я даже заподозрил, что у неё воспалился сфинктер, ну и рот наверно побаливал. Оказалось нога! Бля поцоны контр-культурой клянусь ? не ебал её в ногу, не было такого.
Я к ней значица протиснулся скрозь местных быдл и тиолак с пивасом в лапках и похотью в глазах.
?А где здрасте?? говорю и чаёк так попиваю, Кентуху ?8 покуриваю ? хорошо на душе, чувство такое будто наебусь я сегодня всласть. В паху заныло, томление началось какое-то. Вобщем я не Юриг конечно, хуй от вибрации отбойного молотка в руках работяги на другом конце области не встаёт ? пора гиперсексуальности давно утонула в вино-водочных угарах, но от вида подходящего туловища он всегда чувствует себя человеком прямостоящим.
Я даже сделал несколько па ? благо музыка на тот момент была соответствующая римикс на Аллу Пугачеву. Сразу вспомнил её ? молодую, кудрявую, жырную, тьфу бля и сразу хуй упал. Пугачиху ебать ? моветон, вот Кузьмин и спился, а Челобанов скололся. Пошли против зова серца, ебать тиолачег надо тока по любви, ну или када хочуха, а не потому, что она поёт.
Не успел я с Иринкой парой слов перикинуца, вижу, хищник летит ? Лещенко.
Обнял её Лёва, расцеловались они по старому савецкаму обычаю трижды в уста, и без промедления принялись нажираца водкой с томатным соком. Мы с саней на некоторое время потеряли к ним интерес и у стойки общались с двумя залётными барышнями. Я уже было собрался угостить их, чем покрепше, как вдруг нарисовался Лев уже немного выпифши и с губной помадой на губах (не ахтунг).
?Поехали!? и ломануфшись к стойке, схватил в охапку нашу жертву и поволок её к выходу.
Поехали, так поехали. Тиолак пришлось оставить и мы покинули эту блядскую юдоль.

Приехали ко мне, я закуски нашинковал, водки бутылку поставил на стол ? гуляй басота!
Выпили они по писят грамм и в спальню чуть не вприпрыжку, я только и успел Лещенко пачку гондонов выдать.
Долго ли коротко ли, но Лев вышел на кухню и дышит тяжело, в мыле весь как лошадь!
Я говарю ?Умарился Лёва??.
А он еле молвит ?блять еле кончил в этом гондоне! Ебу-ебу, сто потов сошло, чо такое??.
Я плечами пожал, мол, хуй тебя знает, пить нада меньше. А сам вторую пачку достал и читаю, чо за гондоны такие?
А там написано ?презервативы пролонгирующие с анастетиком?. Блять попали. Я когда покупал, не посмотрел, что мне всучили.
А это такие гандоны специального назначения, для ёбарей-скорострелов. А мы-то стайеры ? короли-ебуны!
Ну, я Льва обрадовал ? говорю ?Лёва второй рас ты точно в этом гондоне не кончишь?.
Но он таки попробовал. Потом рассказал, что пришлось снять эту поебень и так довершать дело. Слава Джа тигра моего не обкончал (я так покрывало свое полосатое называю под тигровую шкуру разукрашенное). Обтрухал Лев Иринкин пупок и практично вытер кончу ейной же кофточкой. Умный паринь!
Часам к двум ночи Лёва наебавшись как кобанчик свалил домой.
Я посидел, покурил и направился в спальню ? присунуть Иринке пока совсем не уснула. Не люблю трупы ебать.
Захожу ? лежит, млеет. Я долго телица не стал, не в моих правилах антимонии разводить. Поласкал секунд трицать её за промежность, напялил гондон с этим ёбаным анестетиком, да и занялся делом.
Ебу, а сам прислушиваюсь, что там с хуем, как он на обезболивание реагирует. По первой вроде заебись всё пошло, я даже про ?Пахтакор? недолго поразмышлял, вспомнил почти весь состав команды. Кончил, отдышался, снял презерватив и пробрался на кухню - перекурить перед вторым заплывом. Иринка осталась в спальне, её водка подвела, опьянила девку ?злодейка с наклейкой?.
Покурил, вернулся в спальню. Достаю хуй и Иринке так нежно, играясь типо шлёпнул по губам. Она чото ебасос скривили, но залупу лизнула и заглотила балду целиком. Пасосала немного, и выплюнула, говорит ?не хачу?.
Не хачу, так не хачу, я не гордый и в пизду выебу.
Приладил следующую резинку, принялся ебать. А Иринка девка в теле. Нет не жирная. Просто такая увесистая, пизда широкая бля, я гонял-гонял, чувствую, уморился, а хуй кончать и не думает. Время к четырём ночи уже подходит, неплохо бы и поспать. А здесь такая оказия.
Дошло до меня ? это всё ёбаный анестетик со мной такую злую шутку играет.
Про ?Пахтакор? этой ночью я больше не думал ни разу ? бля буду.
Ноги Иринкины себе на плечи закинул, аж трицепс заскрипел, а в умишке своем скудненьком звёзд голливудских перебираю, ну типо какую б я звездицу сейчас в ачько отодрал бы. Подумал было про Анжылину Джолю, но потом решил ну её на хуй дуру губастую. Следующей представил Джессику Альбу, будто рачком она на моей тигровой накидке стоит, спину выгнула, жопкой водит туда-сюда и говорит мне нежно ?F*ck may ass! Artiom?, а сама все так и дрожит в предвкушении.
Вроде спермии зашевелились понемногу на выход. Вот на хуй я глаза открыл? И ведь приоткрыл то немножко, а так всё обосрал сибе, просто ужас. Весь кайф обломал блять!
Сфокусировал взгляд на красной, потной роже обезображенной оргазмом и признал в ней нихуйа не Джесс Альбу, а блядюгу Иринку.
Вот это был удар! Практически ниже пояса. На эрекции это не отразилось, но кончать организм наотрез отказался.
Я мучился и потел ещё с полчаса, потом плюнул на всё, перевернул заебанное Иринкино туловище на живот, повелел поплотнее сжать ляхи, сдёрнул ненавистный пролонгирующий гондон и засадил промеж булок.
Совсем другой коленкор я вам доложу друзья мои!
Грешным делом я чуть снова не принялся вспоминать супер клуб ?Пахтакор?, но решил не испытывать судьбу и благополучно кончил Иринке на спинку. Вытер её, произвёл со своим другом дезинфицирующие процедуры и покурил.
С пяти до десяти утра мы типо спали. Спала то в основном пьяная Иринка, а я мучился только ? то одеяло скотина с меня снимала, то локтём била в нос. Ужоснах! А ведь с женой надо каждую ночь спать вместе! Пиздец.
С утра я налил Иринке сто грамма водки, напоил кофеем и выебав ещё разок на ход ноги, отправил домой.
Вот сейчас сижу и думаю ? не выебать ли продафщицу которая мне эти гандоны подсунула? Сволота бля.
20.04.2008. В.Д.

Как-то раз директор попросил Катю, нового оператора ЭВМ, показать ему пизду.

- Я ведь старенький уже, доченька, - говорил ей Георгий Семёнович. ? Шестьдесят скоро. Руками трогать не буду. Другими частями тоже. Посмотрю, и всё.

Пережив первоначальный шок, Катя отреагировала бурно.

- Да вы что себе позволяете! ? возмутилась она до глубины души. ? Как вам не стыдно! Я вам не уличная девка, чтобы предлагать мне такое!

И громко хлопнув дверью, она вышла из кабинета. Директор обиделся.

- Ка-кая! ? говорил он в тот же день главбуху Тамаре Сергеевне. ? Видите, что с дверью стало!
- О ком это вы, Георгий Семёнович? ? поинтересовалась главбух.
- Нет, вы на дверь, на дверь посмотрите. Видите?

Тамара Сергеевна припала к двери. Ничего странного не обнаруживалось.

- Да на косяк вы, на косяк посмотрите. На сантиметр почти отошёл!
- А господи! ? всплеснула руками Тамара Сергеевна. ? Кто ж это так? Что за варвар?
- Варвар, верное слово, - кивал Георгий Семёнович. ? Кто-кто, новенькая наша.
- Катя?
- Она самая. Вежливо, по-хорошему попросил её пизду показать, а она чего тут закатила! Истерика! Скандал!
- Ай, до чего глупая! ? качала головой главбух.
- Нет, не скажите. Она не глупая. Она хитрая. И расчётливая. Она всё прикинула. И как крикнуть на меня, и как дверью хлопнуть. Они, молодые, знаете какие сейчас!
- И не говорите! ? махнула рукой Тамара Сергеевна.
- Они всё продумывают. Всё высчитывают. Где бы урвать побольше, где бы взять, чего не им принадлежит.
- Такие они, такие, - соглашалась главбух.
- Тамара Сергеевна, вы присмотрите за ней повнимательнее. А то, сами знаете, всякое может случиться. Воровать ещё, чего доброго, начнёт.
- Присмотрю, Георгий Семёнович, - заверила его главбух. ? Эх, какая молодёжь пошла! ? возмущалась она, покидая кабинет директора.

С этого времени для Кати началась тяжёлая пора.

- Глядите, глядите на неё! - шептались женщины в коридорах. ? Идёт, гордячка наша!
- А голову-то как держит! Как на параде.
- Да уж, гонора хватает.
- Чего уж больно-то попросили её? Пизду показать. Трудно что ли?

Мужчины трудового коллектива были полностью солидарны с женщинами.

- Ты, Катерина, зря так с директором, - говорили ей некоторые, особенно сердобольные. - Он же уважаемый человек. Ветеран труда. Ну показала бы, что тут такого. Тем более, если есть что показать.
- Да как вы? - задыхалась от возмущения Катя. ? Как вы можете говорить так об этом!?
- Он правильный мужик, - объясняли ей. ? И помочь всегда готов. Я вот сына женил ? он машины выделил. Сколько, говорю, Георгий Семёнович, я вам должен? Да ты что, отвечает, какие деньги. Сочтёмся. Вот какой?

Катя рассказала о случившемся своему другу, курсанту школы милиции Игорю.

- Представляешь! ? горячилась она. ? Так и предложил, прямым текстом.

Игорь почесал в затылке.

- Знаешь, Кать, - ответил нерешительно. ? Работа ? это такая вещь? На многое идти приходится.
- Игорь! ? поразилась Катя. ? Что ты говоришь такое? Что же, показать надо было?
- Ну, он же обещал руками не трогать? Хотя ты конечно, Кать, молодец, я полностью на твоей стороне, только? Гибче надо быть как-то. Жизнь ? это же такая штука сложная.

Реакция мамы тоже оказалась странной.

- Ой, Катька, Катька, - причитала она. ? Чувствует моё сердце, без работы ты сидеть будешь. Без работы, без денег, без надежды.

- Да при чём здесь это, мама!? ? Катя готова была выйти из себя. ? Меня унизить хотели, а ты про деньги.
- А про что мне ещё, про что!? Ты думаешь, моя пенсия резиновая? Побробуй-ка, поживи на полторы тысячи в месяц! Ты ещё рубля в дом не принесла, а рассуждаешь как королева!
- Мама, ну это же так мерзко, так?
- Да брось ты, мерзко! Где только слов таких набралась. Надо цепиться за место, цепиться. Можно было и показать, раз надо так.

Видя реакцию окружающих, Катя задумалась. Работа была нужна ей позарез, жить на ножах с людьми она не умела.

- Георгий Семёнович, - пришла она как-то в кабинет директора. Была бледной как мел, смотрела в пол. ? Я готова показать вам? промежность.

Директор окинул её презрительным взглядом.

- Готова, говоришь? - сказал он, задумчиво разглядывая пепельницу. ? А вот готов ли я смотреть на твою пизду, а? Готов ли я смотреть на пизду девушки, которая накричала на директора, которая сломала дверь ? плотник до сих пор ничего сделать не может ? готов, как ты думаешь?
- Простите меня пожалуйста, - слёзы заблестели в Катиных глазах. ? Я больше так не буду.
- Не будет она? Ты пойми, ты же не меня своим отказом обидела. Ты весь трудовой коллектив в моём лице обидела.

Катя не выдержала и разревелась.

- Ну что же мне делать, Георгий Семёнович? Как быть?
- Что делать, что делать!? ? директор перекладывал папки с одного края стола на другой. ? Придётся всему коллективу показывать?

Перед глазами Кати заплясали круги. Она почувствовала необычайную слабость и тошноту.


- А теперь, дорогие коллеги, - собрание вела главбух Тамара Сергеевна, - в конце нашей предпраздничной встречи разрешите предоставить слово человеку, который недавно у нас, который успел уже наломать дров, но вот сейчас, на этом самом собрании, готов извиниться перед всеми и исправить свои ошибки. Тебе слово, Катя.

Катя вышла на сцену.

- Я была не права, - срывающимся голосом пробормотала она, - я многое не понимала. Я нагрубила директору, я оскорбила весь коллектив. Теперь я полностью осознаю все свои ошибки. Простите меня пожалуйста.

Она задрала юбку и спустила трусы. Чтобы лучше было видно коллегам, присела и раздвинула ноги. В зале сделали несколько снимков ? видимо, для районной газеты, корреспондент её был приглашён на собрание.

- Всё? ? смотрела Катя на Георгия Семёновича.

Тот молчал.

- Спасибо, Катя, - сказала главбух. ? Я вижу, что ты поняла свои ошибки и находишься на правильном пути.


- Не знаю, не знаю, - говорил на банкете по случаю международного женского дня Георгий Семёнович. ? Пусть работает, претензий к ней особых нет. Только кажется мне почему-то, что не впишется она в наш коллектив. Гордая слишком. И злая.


© Олег Лукошин

Никто никогда не хотел от меня детей. Не исключая двух законных и одного общегражданского мужа. Я так и видела, как им муторно делается при мысли о том, что я могу произвести на свет корабельный якорь, пушечное ядро, чугунный крест, под которым насвегда похороню их свободу, - как же они полетят дальше, легкие, неземные!

Ну не то чтобы совсем никто никогда. Один-единственный раз мы с моим первым мальчиком ехали в метро и всю дорогу любовались чужим малышом. Выйдя на улицу, мальчик купил мне тюльпаны и сказал: "Это тебе за нашу будущую чебурашку". "Хер тебе, а не чебурашку," - мстительно подумала я. Мне было семнадцать лет, и у меня впереди была жизнь, полная упоительных приключений и самых замечательных мужчин, гораздо лучше, чем этот. В июле я сделала от него аборт. Под наркозом мне казалось, что я еду на больничной каталке по долгому белому коридору с кафельными стенами, освещенному тусклым желтым светом. Коридор раздваивался, и я ехала сразу в обе стороны, и каждая из равных половин меня мучилась от неполноты. Я орала на все отделение. Кто-то из персонала бил меня по лицу. Девочка-практикантка робко возражала: "Ей же больно!" Ей отвечали философски: "Трахаться было не больно."

Утром женщины ползли в общую столовую, держась за поручни вроде балетных станков. Их глаза горели от голода. Бледно пахло капустой, кровью, страданием и потерей. Сестричка из абортария, в клеенчатом переднике, курила в форточку сигареты "Космос". Мы ели серую скользкую овсянку, выбирая жесткую ость, кислый хлеб с маслом, и избегали смотреть друг другу в глаза. Был год номер девяносто. Меня выскоблили на совесть. Больше я никогда не беременела.

Возлагала большую надежду на задержку. Мы с Y. жили на балконе у друзей. Он смотрел на меня мутно и печально: "И что ты хочешь сказать?.. вот сейчас ты будешь ходить такая с животиком, а потом у нас будет бэби?.. вот на этом самом балконе?!" Ронял голову на руки. А это не беременность была. Это был алкоголизм. Но тогда я не знала, что от синьки такое случается. Месячных не было восемь лет. Мужчины любили меня, и за это - тоже. Они не хотели детей.

Теперь у них у всех есть дети, и они счастливы. Показывают мне фотокарточки. Я их поздравляю. Я и сейчас их поздравляю - с тем, что они не знают, каково мне видеть эти фотокарточки. Не надо подсказывать, мол, сама виновата. На мне эти слова нацарапаны гвоздиком не менее миллиона раз. Вот так: САМА ВИНОВАТА.

Иногда я заглядываю в свое прошлое и вижу - редко, как сегодня, - насколько оно было жестоко. Жесть, нет правда, настоящая жесть. Как мы выжили, ума не приложу. И счастье было мелким, острым и болезненным, как сухие крошки в простыне. И только с тобой. Как знать, может быть, именно с тобой.

История из жизни. В реале врядли кому расскажу!
Место действия - город, в котором я учился.
Время - когда квартиру в центре можно было купить за 10000 доляров, а заработок в стодоляров был несбыточной мечтой!
У моего товарища была бабушка, которая работала сторожем в прекрасном спортивном комплексе. Большой спортзал, сауна, тренажерный зал, зал с боксерским рингом, биллиардная. В общем все по-честному! И вот бабушка, собравшись в гости к старинной подруге, предлагает моему товарищу подежурить за нее ночью. Отказался бы только ненормальный!
И вот мы начинаем составлять план предстоящего вечера. Проблема только в деньгах, чтобы накрыть поляну. Для кого поляна? Для девушек, есно! Когда мы появились в общаге с предложением "девченки, а кто с нами в сауну???" от желающих отбоя не было!
В итоге семь девченок в полотенечках (которые скрывают или верх или низ ) греются в сауне. ТОлько не нужно думать, что мы с другом половые гиганты! Для себя мы уже наметили троих девушек. Одна нравилась ему, одна мне, и еще одна решила остаться за компанию. Несмотря на врожденную наглость сказать девушке "ну пошли типа трахнемся" я не могу, если конечно это не проститутка.
Решаем с другом оставить остальных, и показать нашей тройке окресности. Побродив минут десять оказываемся в тренажерном зале. Штанги, гири, тренажеры для любых мышц приводят наших спутниц в восторг! Стены в зале, кстати, зеркальные! Моя подружка пытается сделать жим лежа, я ей помогаю, в итоге полотенечко ее слетает, и начинается трах. Порнофильмы нервно курят в сторонке! Нужно потрахаться на каждом тренажере! Третья девушка нашла магнитофон, и решила станцевать под рамштайн стриптиз перед зеркалом! Представляете, какой это стриптиз, если на ней одно полотенце всего-то!
В итоге мы все (три девушки и я с другом) сгрупировались, прекратили покорение тенажеров и ритм пошел на ускорение! И тут ... сердце предательски замерло. На пороге тренажерки стоят человек десять огромных шкафов и мило так улыбаются.
Оказывается четыре подружки, которых мы оставили в сауне, решили сгонять за выпивкой и ушли, оставив дверь открытой. А тут как раз с проверкой заехал хозяин заведения с друзьями. Проверить типа несение службы бабушкой.
Ребятки сразу реквизировали полотенца, и с хохотом принялись обсуждать достоинства наших девушек. Моему другу был дан совет подкачаться (он худой был очень). Мы вежливо (куда уж тут хамить) пытаемся вернуть полотенца хотя бы для девченок. Дело в том что девченки от страха замерли как мышки (страшные истории про бандитов тогда были как раз в ходу), и прятались у нас за спинами. Вошел хозяин, и, обматерив нас, наших будуших детей, внуков и внуков наших внуков, выдвинул решение:
- соски пусть валят домой, а этих двоих на ринг!
Девочки исчезли как будто их и не было. Ну а мы с товарищем, отказавшись бить друг друга на ринге, получили от директора по фингалу под левый глаз. После чего нам выдали по одному полотенцу и по одному венику. Одежду пришлось отрабатывать уборкой прилегающей к спорткомплексу территории. Ночью, обмотавшись полотенцами, с вениками в руках мы хвастались перед быками (шеф смылся домой, а их оставили охранять нас):
- их ваще девять было! Мы сначала в сауне их жарили, потом в бильярдной, а потом этих троих повели в тренажерку трахать! Да это что, вот у нас в общаге......
Быки неприкрыто завидовали.
Утром, вернувшись в общагу мы поняли, что такое слава! Теперь о нас знала вся общага. Ведь девочки, услышав про ринг, решили что нас забьют до смерти. Так что вернулись мы героями! Ну а про веники мы молчали. Зачем портить репутацию?

? Так что там у вас там с Димкой?

? Да расстались мы, козел он.

? А в чем дело-то?

? В общем, смотри, я все посчитала: ?дэу матиз? стоит 170 тысяч, ну это простая, а мне нужна навороченная, это уже штук 200. Он получает 20-22 тысячи в месяц. То есть если по 18-19 в месяц платить, примерно за год рассчитаемся. С каждой зарплаты ему остается по штуке-полторы на обеды, курить он бросит, жить будем у моей мамы. Как тебе расклад?

? Да все отлично, по-моему.

? Ну вот, а он мне сказал: ?ПОШЛА ТЫ В ЖОПУ СО СВОЕЙ АРИФМЕТИКОЙ?!

Поэт Нибеланг чистил с утра зубы, когда ему в голову пришел очередной шедевр.
?Мастилом мажу,
Руки-чресла,
Как никогда и никому?
Которых есть,
Которых будут,
Ну и,которых ?
Не найду?.?
Поэт, как был, весь в зубной пасте, так и побежал к столу, записывать шедевр. Но, то ли клятая зубная паста, то ли утренняя неясность мозга, после слов ?не найду? - шедевр остановился.
Нибеланг расстроено дочистил зубы и пошел пить чай.
За чашкой чая поэт понял, в чем проблема.
Все просто ? его талант слишком велик для виршей. Он же масштабно мыслит ? тут стишочками не обойтись.
Нибеланг быстро ,чтобы не терять драгоценного времени, допил чай, едва не поперхнувшись, и снова, второй раз за утро, понесся в комнату ? к перу и бумаге.
Перед ним стояла нелегкая задача: сперва надо было сменить никнейм (поэт Нибеланг не годился в прозаики-романисты). Да и какие там романы? Сразу надо писать межгалактический эпос!
Через полчаса тяжких роздумий пол-дела было сделано: вновь испеченный прозаик-летописец определился с именем ? Гордунг!
С таким никнеймом ? все девки наши!
Гордунг бросился строчить нетленку:
?В навязчивой пустоте их было всего двое. Они стояли в обнимку. Он обнимал её, она ? его. И, вдруг, словно из ниоткуда, появился космический пришелец ? как бы посланец из Другого Мира??
Несмотря на то, что компьютер подчеркнул красным почти все слова в абзаце ? Гордунг остался доволен началом эпоса.
Вдруг разверзлись хляби небесные (как сказал бы Гордунг) и в комнату, прямо через стену, ввалился смешной и одновременно омерзительный толстяк:
- Еб твою в три колена ма?. ? начал толстяк без объяснений. - Ты долго будешь нас там мучить?
- Кого????.. ? ошалел писатель.
- Хуя твоего ? расхохотался гость. ? Фантазию свою и всех, кто за этим следит. Ты, зачем нам покоя не даешь? И воду постоянно мутишь? Вот что ты сегодня написал? Что за хню?
- Это? стих и эпос?
- Стих, эпос ? передразнил толстяк. ? Вот глянь на меня, я ? красивый? ?Так вот ? это ты меня, сцуко, довел. Твои больные фантазии! Вместо того, чтобы пойти влюбитсо, сексом заняться ? ты меня калечишь. И не стыдно тебе?
- Так я это? я бы с удовольствием? тока девки не дают. Да и человечество ждет ИСТИНЫ.
- Пизды тебе хочет дать человечество за твою чушь и ложь. .. ИСТИНА?ХА-ХА-ХА.. Вот ты о чем с утра думал?
- Я?
- Тока честно отвечай ? а тот пиздов наваляю, за ВСЕ человечество.
- Я думал: почему нельзя одновременно сказать слова: ?хуй? и ?пизда?.
- Вот ? маладец! А написал про что? Про что, спрашиваю, написал?
В этот момент глаза толстяка загорелись и на руках выросли стальные когти.
Поэт от испуга словил столбняк.
А гость все не унимался.
- И не думай про себя, что ты поэт ? ты пока печатальщик букф. И имя своё на всякий случай вспомни: пока ты сам не знаешь, как тебя зовут ? никто об этом не узнает! ПОНЯЛ меня????!!!!!
Изо рта толстяка вылетело пламя и подожгло люстру.
Поэт начал про себя молиться, зажмурив со всей силы глаза.
Через несколько секунд, снова раздался голос толстяка, но совершенно спокойный:
- И сублимировать тебе приходиться оттого, что ни одна девушка в здравом уме твои бредни слушать не может. И я лично с этим согласен. Итак, давай сначала: тебя как зовут?
- Гоша Петров?. ? поэт слышал свой голос, как бы со стороны.
- Отлично! Кто твой любимый писатель?
- Хемингуэй, Стругацкие ?
- Вот теперь скажи ? ты у них подобную хуйню читал? ? толстяк тукнул пальцем в монитор.
- ..нет?
- Вот! Значит так, давай договоримся ? ты пишешь, раз ты можешь не писать, только свои мысли и так чтоб было понятно и интересно всем и не пытаешься делать вид, что ты умнее самого себя. И тогда остальные, - толстяк загадочно кивнул за стенку, - к тебе не придут.
Гоша закивал в знак согласия.
- И помни: тексты это не понос - чем больше тем лучше.
Толстяк начал собираться уходить. Гоша осмелел и спросил:
- А?вы?. кто?
- Я ? это ты. ТЫ ТАК ВЫГЛЯДИШЬСО СТОРОНЫ ДЛЯ ОКРУЖАЮЩИХ.
И улетел, как Карлсон, который обещал вернуться.

© koffesigaretoff

Жил-был дед. Решил он жениться, а поскольку он был тот еще мудак, то взял в жены злую некрасивую бабу с ребенком-дауном. У самого-то у него тоже была дочка от первого брака, худая и без сисек, зато доброты необыкновенной.
Плохо стало жить его дочке с мачехой, никак не могла она ей угодить. Зато свою Даунессу мачеха любила; какую бы хуйню та не сморозила - за все по голове её гладит. А та и рада стараться: ноги задирает да пердит на зажженную спичку. Или насрет посреди избы. А мачеха тут как тут - сразу к падчерице: "Срешь исподтишка, сучка?! На, получай!" - и как уебет по тощей Настиной жопе!
И придумала злая мачеха сжить со света падчерицу, экономии ради. А то трусов надо две пары покупать, кокошника тоже два надо, сарафана - тоже два, а прокладок-то тоже две, еб твою мать. Я уж не говорю про бумагу туалетную.
Приказала старуха старику:
- Вези, - говорит, - её к ебеням в лес, на мороз. Пусть там волки ее трупак выебут.
Поплакал старик, но не посмел ослушаться, посадил дочь в сани. Привез в лес, свалил под сугроб и уехал, размазывая сопли по бороде.

Настенька сидит под елкой, мерзнет, вдруг слышит - Морозко идет, по елкам посохом хуяк-хуяк! Увидел ее и спрашивает:
- Тепло ли тебе девица?
- Тепло Морозушко, тепло батюшко.
Тот во все щели к ней ломится, заморозить хочет:
- А так тепло ли тебе? Тепло ли тебе девица красная?
Она чуть не окоченела:
- Тепло Морозушко, тепло батюшко.
Сжалился тут Морозко, отогрел Настю, одарил ее кокошниками да трусами с начесом. Да в приданое оставил целый сундук с полосатыми матрасами ссаными.
А мачеха тем временем приказала деду ехать в лес за падчерицей и привезти обратно тело, что б похоронить. Блинов напекла, водки нахуярилась. Поехал старик в лес, смотрит - о, йоптыть! Настенька, сидит в подарках такая вся, рядом опять же сундук с запахом аммиака. Обрадовался он, привез дочку домой, сундук тоже прихватил.
Увидела старуха это чудо и прям, сука, чуть не окуклилась. Протрезвев, велела старику снова запрягать лошадей, везти ее родную дочь в лес. Посадил старик жирдяйку в сани, отвез на то же место, свалил под елью и уехал, дав ей поджопника на счастье.
Тут Морозко снова хуярит:
- Тепло ли тебе девица?
А та не понимает ничего, даун бля, мычит, да подмышкой чешет:
- Ыыых! Ыгы!
Морозко ниже спускается, сильнее потрескивает:
- Че то я не понял нихуя: тепло или нет?
- Ыыых! Кхы-кхы-кхы!
Тот еще ниже опустился, ну реально гестаповец бля:
- Девушка, в ваших интересах!
- И-и-и-и-и! - завизжала тупая дочка, да так и окоченела.
Чуть свет посылает старуха мужа:
- Запрягай скорее, старый, езжай да привези мою дочь в злате да в серебре.

А тот приезжает в лес на то же место и видит как двое волков ебут в ноздри мертвую толстуху. Увидели старика - убежали? Бросил он в сани остатки жирдяйки и поехал назад. Едет, а сам угорает, как у трупа ноздри полощутся парусом! Для пущего смеха взял ей, да глаз выковырял и факел в очко воткнул. Что б дорогу освещать.
Ну старуха как увидела свою красавицу, сразу сменила место жительства. На тот свет уехала с инфарктом миокарды. А доченька его родная, Настенька, теперь как вспомнит ту ночь в лесу, так сразу к деду:
- Папочка, а знаешь, почему я не замерзла?
- Почему, доченька?
- Да потому что я не мерзлявая, мудак ты старый!
Старик гладит её по головке и пьет. Третий год.

Хочешь ещё? ЖМИ!